Подпись

Личная подпись — важнейший элемент документа. Без подписи ни один доку­мент не считается действительным, поскольку ею мы подтверждаем все, что в этом документе содержится. С этой точки зрения можно сказать, что доку­мент создается не только чиновниками, но и нами.

История личной подписи

Личная подпись имеет длительную и непростую историю. Она возникла как знак власти, то есть прежде всего как подпись владыки, царя. Причем дли­тельное время она была неотде­лима от других знаков власти, таких как крест, царская печать. Лучше других свидетельств сохранились царские печати. За­долго до нашей эры ими подтверждали указы и другие важные постановле­ния правители Месопотамии, египетские фараоны. Такая непосредственная связь подписи с властными функциями определяет ее неравноду­шие к соци­аль­ному статусу лица, которое подписывает документ. И сейчас особое зна­чение при­дается подписи человека, наделенного властными полномочиями. Учиты­вая постепенное распространение обычая подписывать тексты среди лиц, имев­ших более низкий статус, можно сказать, что история подписи — это история ее сни­жения и обмирщения. Кроме того, подпись как собственно­руч­ное напи­сание своего имени связана с историей обретения фамилий, которые тоже сначала появляются у лиц, наделенных высоким статусом. Хотя здесь необхо­димо отметить, что подпись монарха — это, как правило, воспроизведе­ние имени, а не фами­лии, — собственно, этим она и будет отличаться от под­писи простых людей. Можно сказать, что история подписи — часть истории мани­пуляций с личными именами.

Подпись крестом

Крест как замена подписи нередко ассоциируется с неграмотностью и низким социальным статусом, но в качестве подписи он проделал интересную эво­лю­цию: подпись начинается с изображения креста, совмещается с ним и заменя­ется им. Кресты ставились на договорах и означали подпись, «достойную вся­кого доверия». Изображением креста скреплялись и решения церковных со­боров. Другими словами, в особо важных документах вместо имени ставили крест или даже три креста. Поставить такую подпись — более ответственно, чем написать свое имя, поскольку это значило поручиться именем Божьим. Таким образом, кресты в качестве подписи ставили вовсе не обязательно от не­грамотно­сти. Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что в Средние века во многих странах Европы в важных документах ставили крест, а рядом с ним прописывали свое полное имя. Подпись крестом лишала ее индивидуальности, но наделяла этот акт сакральной силой. Крест в качестве подписи скорее похож на клятву. Только в позднем Средневековье, примерно с XVI века, в европей­ских традициях распростра­няется мнение, что негоже использо­вать Божий крест для коммерческих документов, и их начинают подписывать своим именем.

Использование отпечатка пальца стало возможным после появления пред­по­ложения об уникальности папиллярного рисунка в 1877 году и возникно­вения дактилоскопии в криминалистике в конце XIX — начале XX века. В рус­ской же традиции отпечатки пальцев как форма идентификации применялись в следственных практиках, но не в удо­­сто­верениях личности. Например, судя по делу об убийстве братьев Морозовых, в советских следственных доку­мен­тах безгра­мотные подписывались не кре­стиком, а оставляли отпечаток пальца.

Обычай подписываться под доку­ментом и, шире, текстом сформи­ровался в российской культурной традиции поздно и под явным влиянием европейской традиции, хотя «прикладывание руки» встречается уже в ранних памятни­ках. Лишь с XVIII века можно говорить о широком распростране­нии практики под­писывать документы своей подписью. В официальных документах личная под­пись включала полное имя, фамилию (прозванье), а также нередко указывал­ся чин. В таком составе подписи естественным образом проявляется ее сослов­ный характер. Под личной подписью дворян понималось полное написание своих имени и фамилии. В дружеском общении подписыва­лись одной фами­лией (например, А. Пушкин или еще проще — Пушкин). Грамотные простолю­дины подписывались отчеством (Петров, Иванов), а неграмотные обычно ста­вили крестик. Деловые бумаги старались подписывать полным именованием, включая звания и должности. Например: «Димитрий Николаевич Каменев, вологодский купец».

Резкая смена стилистики личной подписи произошла после революции. Во-первых, подписы­ваться одной фамилией стало намного более распростра­ненным явлением, что соответство­вало новым обращениям вроде «гражданин Иванов», «товарищ Петров». Во-вторых, в 1920–30-е годы начинает формиро­вать­ся другой тип подписи, представляю­щий собой монограммы из первых букв имени, фамилии и отчества, например ВИЛ — Владимир Ильич Ленин. Такого рода монограммы (нередко в виде вензелей) существовали, безусловно, и раньше, но после революции они стали восприниматься как аббревиатуры в общем потоке захлестнувшего Россию с 1920-х годов поветрия представлять все названия учреждений и организаций в виде аббревиатур.

Общие тенденции выражались не только в своего рода снижении подписи, но и в постепенном отдалении от написания своего имени и фамилии. Разу­меется, и сейчас можно встретить в качестве личной подписи «честное» напи­сание своей фамилии, но нередко подписи утрачивают всякую связь со своим «прототипом» и представляют собой произвольный (во всяком случае, с внеш­ней точки зрения) знак или набор знаков. Эту тенденцию не­трудно просле­дить и по словарным определениям личной подписи. Если в словаре Даля (1860-е) в нее входят имя, фамилия (прозванье), чин и прочее, то в советском Толковом словаре Ушакова мы читаем: «Подпись — фамилия лица, автора, написанная им собственноручно под текстом документа, пись­ма». Далее во всех словарях, в том числе юридических, под личной подписью понимается исключительно фамилия, но, конечно, ей придается соответствую­щий смысл, который не указывался в толковых словарях. Вот как это выглядит, например, в Большом юридическом словаре 2001 года: «Подпись — собствен­норучно написанная фамилия, обязательный реквизит служебных документов (акта обследования, заключения) и правовых актов (закона, акта управления, судеб­ного решения, договора). Подпись надле­жащих лиц при наличии всех других требуемых реквизитов придает юридическую силу документам и правовым актам».

Если учесть, что один из основных смыслов подписи — указание на индиви­дуальность (уникальность) автора с возможностью его иденти­фикации, то ис­чезновение имени, на первый взгляд, существенно подрывало это ее пред­на­зна­чение. Неуклонное движение к неразборчи­вости подписи делает задачу идентификации и вовсе невыполни­мой. Между тем именно такие подпи­си становятся образцом выражения индивидуальности. Можно сказать, что свой­ство индивидуальности и уникальности стало ассоцииро­ваться не с полнотой воспроизведе­ния имени и фамилии, а с неповтори­мым графическим рисунком. Как раз утрата подписью видимых связей с именем и фамилией в большей степени, чем их воспроизведение, выражает ее уникальность.

Итак, подпись, будучи способом выражения идентичности, насыщена разно­об­разными смыслами. Она воспринимается как знак взрослости и социальной полноценности, с ней непосредственно связан статус личности и властные отно­шения. Овладение подписью оказывается показательной практикой само­контроля и вхождения в мир офици­альных отношений. Функционирова­ние документной подписи связано не только с проблематикой иденти­фи­кации: она действует в пространстве достоверного и недостоверного, истинного и ложно­го. Отчужденная подпись становится своего рода замещением владельца и при­обретает самостоятельное значение. У подпи­сей обнаруживается своя иерар­хия. «Главной» для каждого отдельного человека становится его паспортная подпись, а в пространстве взаимодей­ствий — своя иерархия подписей, соотно­симая с социальной иерархией.

Источник: arzamas.academy

Удачи в поиске.