Наши представления о самих себе неизбежно включают элементы, которые были выработаны бюрократией. Например, мы привыкли к тому, что каждый человек знает свой точный возраст, и может показаться, что так было всегда. В действительности подобного рода знание является продуктом бюрократии Нового времени, то есть появилось и стало привычным в России сравнительно недавно, только в XVIII веке, но вплоть до XX века далеко не все знали свой возраст.
Любой документ, удостоверяющий личность, начинается с записи о фамилии, имени и отчестве. Если другие сведения о человеке (например, социальное положение или национальность) появлялись, исчезали или менялись местами, то «заглавное» место этих сведений оставалось неизменным. Между тем очевидно, что идентификационная способность паспортного имени в принципе невелика, поскольку оно, как правило, не уникально. Во всяком случае, нельзя утверждать, что имя однозначно указывает только на данного человека. Лишь в совокупности с другими признаками имя позволяет в необходимых случаях определять личность.
Имя
И все же почему именная формула входит в число непременных идентификаторов и в состав персональных данных? Вероятно, объяснить это можно скорее традицией «определения» личности, чем реальной идентификационной способностью имени. Имя оказывается необходимым как для номинации (и тем самым выделения человека из числа подобных), так и для регулирования социальных и правовых отношений, поскольку человек может вступать в правовые отношения только под своим именем.
Строго говоря, имя не является специфическим для письменных документов знаком — в отличие, например, от подписи, поскольку практики определения человека по имени или прозвищу возникли задолго до появления документов. Однако документное имя имеет свои особенности. Прежде всего имя становится воплощенным в письменной форме. Если устное имя изменчиво, подвижно, предрасположено к трансформациям, то письменное (документное) становится фиксированным и уже поэтому считается более достоверным. Кстати, принадлежность имени к документной реальности делает возможным его официальное изменение.
Перевод устного имени в письменную форму вовсе не автоматическая процедура. Она предполагает хотя бы минимальную рефлексию над его визуальным обликом и значением, а это совсем другое восприятие имени, открывающее новую форму его существования. Будучи зафиксированным, имя отрывается от человека и начинает жить своей жизнью — по правилам, которые устанавливаются бюрократическим производством. Вместе с тем фиксированное имя так или иначе указывает на своего носителя даже после его смерти, и в этом смысле имя — одно из средств сопротивления времени, что особенно характерно для документной реальности.
Другая важная черта документного имени заключается в том, что оно всегда полное, включающее все составляющие именной формулы «фамилия — имя — отчество». Такое имя, как правило, не используется в повседневном общении, и эта особенность функционирования имени создавала и создает определенный разрыв в восприятии двух практик именования, а включение в состав официального именования отчества и фамилии подчеркивает специфику документного образа человека, его нарочитую искусственность. Можно сказать, что имя, используемое в повседневном общении, так и не породнилось с документом. В документе присутствует его особая, официальная версия. В результате сам носитель имени не всегда принимает документную версию и даже не всегда считает ее своим именем.
Отчество
В состав полной именной формулы, кроме имени, входят отчества и фамилии. Отчество в официальных документах становится компонентом полного имени лишь с петровского времени. Собственно, с тех пор можно говорить об идентификационном смысле отчества, которое является указанием на ближайшего родственника по мужской линии — отца. Разумеется, и прежде оно могло использоваться в целях идентификации, но к нему прибегали либо для прояснения родственных отношений, либо для отделения от другого лица в случае совпадения имен. При Екатерине II были узаконены разные формы отчества. В вышедшей при ее правлении «Чиновной росписи», составленной в соответствии с петровской Табелью о рангах, указывалось, что особ первых пяти классов (высший класс; для гражданских чинов это означало от действительного тайного советника до статского советника) следовало писать с отчеством на -вич; с шестого по восьмой (от коллежского советника до коллежского асессора — своего рода средний класс) — именовать полуотчествами, например, Иван Петров Кукушкин; всех же остальных — только по именам. Таким образом, отчество стало знаком социального статуса: по отчеству можно было судить, к какому слою населения относится человек. Введение отчеств для всех слоев населения имело существенный социальный эффект: единая и общая именная формула не могла не восприниматься как своего рода знак социального равенства.
Появление отчества в составе документных реалий означало не только большую полноту описания личности, но и отход от практик повседневного именования, где отчество использовалось только в особых случаях или в специальных регистрах общения. Тем самым документы создавали параллельную реальность.
Фамилия
Фамилии как указание на принадлежность семье, роду в разных социальных слоях появляются в разное время. Начиная с XVI века их приобретают представители высших слоев — бояре и дворяне. В XVII–XVIII веках фамилии появляются у служивых и торговых людей. Духовенство стало наделяться фамилиями лишь с середины XVIII века. В середине XIX века и особенно в пореформенное время фамилии получают крестьяне. В 1888 году был издан сенатский указ об обязательном наличии фамилии и необходимости ее указания в документах, но и через десять лет, по данным переписи 1897 года, лишь около 25% населения России имели фамилии. Процесс обретения фамилий затянулся до 30-х годов, а у народов Средней Азии и Кавказа и до начала 40-х годов прошлого века. Вместе с фамилией документная реальность получила еще одну свою специфическую черту, которая скоро выйдет за рамки документов, но сохранит память о своем начальном контексте: называние человека по фамилии в повседневном общении и сейчас нередко отсылает к официальному регистру.
ФИО
Полное паспортное именование, в отличие от одного имени, давало двойной эффект: оно не только выделяло данного человека и отделяло его от других, но и связывало через отчество и фамилию с определенным кругом родственников — семьей, родом. Тем самым появлялась возможность говорить как о его принадлежности этому кругу, так и о его происхождении. Эти два принципа (принадлежность и происхождение) будут иметь особое значение для формирования бюрократического портрета человека.
При выдаче первых советских удостоверений личности оказалось, что, несмотря на почти двухвековую традицию существования официального полного имени, далеко не все граждане СССР обладают таковым. В инструкции № 370 «Об удостоверениях личности и прописке граждан в городских поселениях» от 6 июля 1925 года говорится: «В графе фамилия, имя и отчество получателя может быть обозначено и прозвище гражданина, если у него не имеется определенной фамилии». Не вполне благополучной была ситуация с отчествами. Например, в дореволюционных метрических книгах у детей, родившихся от незарегистрированных браков, в графе «отец» ставился прочерк, и, соответственно, у «незаконнорожденных» не было официального отчества. По Кодексу законов о браке, семье и опеке РСФСР 1926 года матери предоставлялось право в период беременности или после рождения ребенка подать заявление об отце ребенка в орган записи актов гражданского состояния. О поступившем заявлении этот орган извещал лицо, названное в заявлении отцом. Если от последнего в течение месяца со дня получения им извещения не поступало возражения, этот мужчина записывался отцом. Обратиться в суд с заявлением об установлении отцовства можно было только после рождения ребенка. В неясных случаях отчество записывалось по указанию матери (нередко — по своему отчеству), как и сейчас.
Бюрократический контроль над именем коснулся даже того, в какой последовательности должны фиксироваться три части именной формулы. При рассмотрении советских документов это не может не бросаться в глаза. Прежняя устойчивая последовательность «имя — отчество — фамилия» меняется на новую: «фамилия — имя — отчество» (ФИО). В документах 1920–30-х годов встречаются оба варианта. Но начиная с Положения о паспортах 1940 года последовательность становится неизменной: ФИО одержало безоговорочную победу.
Это, казалось бы, незначительное изменение первой графы отражало, как мне кажется, кардинальную перемену отношения к самому человеку. В дореволюционной стилистике официальное обращение к человеку по фамилии было возможно только в дружеском общении или при обращении «сверху вниз» — например, учителя к ученику. В официальном обращении это считалось недопустимым. Нормой признавался порядок, при котором первым называется и пишется имя, которому может предшествовать лишь указание на чин. Произошедшая в первые десятилетия советского времени инверсия была вызвана, видимо, тем, что на смену индивидуальности, единичности пришли списки. В ставших обычными ситуациях перечислений и перекличек люди различаются не столько именами, сколько фамилиями, на которые был перенесен акцент, не говоря уже о том, что в списках и картотеках обычно принят алфавитный порядок перечисления по фамилиям. Можно сказать, что появилось своего рода «списочное именование». Эта последовательность в бюрократической сфере принята до сих пор. К сожалению, она распространилась и за ее пределы и мы привычно пользуемся ФИО даже там, где этого от нас не требуется.
Источник: arzamas.academy
Удачи в поиске.